Крупнейшим правым притоком Невы является река Охта. А ведь в верховьях, по дорогам на север и северо-запад от Парголово – это небольшой ручей, который можно перепрыгнуть. Далее, через Токсово, Сярьги, Аудио, Варкалово, Энколово, Капитолово, Лаврики, Новое Девяткино, Мурино, она принимает маленькие речки и ручьи. Крупным притоком является Муринский ручей, после которого начинается искусственное озеро, образованное для нужд Охтинского порохового завода в 1716 году, – Охтинское водохранилище. За ним Охта становится довольно большой рекой, и название «Охта» относится уже к историческому району на правом берегу Невы в низовьях Охты. Это – первое предместье Санкт-Петербурга, слобода, изначально населённая теми, кто работал на пороховом заводе, а также плотниками и строителями.
Долгое время Охта оставалась предместьем, и лишь после постройки Большеохтинского моста она становится настоящим районом города.
Но внешне район Охты – условно подразделяемый на юг – Малую Охту – и север – Большую Охту – отличается и сейчас и от центра, и от «спальных» районов. Дома выше пяти этажей очень редкие, а в четыре, три и даже два – сколько угодно. Причём, в отличие от других подобных районов – Сосновой Поляны, Средней Рогатки – эти дома расположены на магистральных улицах, а не в глубине дворов, за высотными домами. Да и жители отличают себя от соседей – тех, кто живёт на востоке – за железной дорогой, в Ржевке и на Пороховых, на севере – в Полюстрово и на Пискарёвке, или в центре, на левом берегу Невы.
В современной литературе, в том числе детской, район Охты представляют довольно непривлекательно. Как утверждает Алексей Бобринский (как я буду его называть, так как «петербургская сказка» «Эрмиты» издана под этим именем), именно на Охте находится подземная крепость-тюрьма: «когда царь Пётр пришёл на место будущего Петербурга, здесь были сплошные болота. И в этих гиблых местах обитала масса нечисти: кикиморы, водяные, лешие, оборотни, лярвы, горгульи и даже несколько злых троллей. Кого только не было! После войны со шведами Пётр эту нечисть стал теснить – уж очень ему хотелось на этом месте город построить. И в большой битве Пётр гадов болотных победил – согнал всех в глубокую подземную пещеру где-то на Охте и запер».
Мифология книги «Эрмиты», названной по описываемым человекоподобным существам, больше чем противоречива, и даже видится поделкой по сравнению «Чёрной курицей» Антония Погорельского и с маленькими людьми – подземными жителями. Иногда мне кажется, что они существовали, и кое-кто из них ослушался закона и предпочёл остаться в городе, смешавшись с настоящими людьми, и только очень маленький рост выдаёт потомство от таких смешанных браков.
Да и тем, кто живёт на Охте, вряд ли бы понравилось такое, при том, что название это в тексте у Бобринского встречается всего три раза. Может, поэтому дети Охты не читают такое.
Именно такое представление о детях Охты дало мне иной ключ, не из книги Бобринского, а ключ, как можно вопреки этому написать хорошее об этом районе.